|
«Мы роняли Артедайн...»
Отчет Хэлки Три дня между «Путями Кармы» и «Падением Артедайна» были для меня полны нетерпеливого ожидания. Тянуло в Протвино. Я шила себе какой-никакой прикид, тщетно пыталась учиться и вызывала бурное негодование мамы.
Но час пробил. Будильник на шесть-рюкзак-автобус-метро-«Курская-кольцевая», родные физиономии. Мастер-класс. Совместно проведенные ночи с субботы на воскресенье, треп до хрипоты, сосиски, отыгрыши, чай и «дверь». Главное, что сразу стало особенно хорошо видно (после игры в команде Шаолиня, там была четкая вертикаль власти, потому что ехал народ, занимающийся ушу, с тренером в роли настоятеля) – мы говорим все вместе, громко и сразу, и на любой вопрос тотчас появляется минимум три точки зрения, которые мы бурно обсуждаем. И вот мы наконец собрались, и очень долго вспоминали, куда идти, потому что я ведь ездила здесь неделю назад! А Мэлвин ездил раньше, но зато часто! Но потом вспомнили (я, разумеется, повела всех не туда...), загрузились в электричку и поехали, а по дороге шили, трепались, учили роли, читали правила (я грешна - увидела их тогда впервые, увлеклась этнографией и до боевки-медицины-экономички так и не дошла. Кажется, я была не одинока. Помню вопрос Морваена: «Сколько у нас хитов?» и назгульский вопль в ответ: «Здесь система отыгрышевая!») и скандалили с пассажирами.
Вообще-то мы наивные. Просто иногда до ужаса. Мы думали, что поставим свой лагерь, будем в нем тихо сидеть, петь песни, отыгрывать свои маленькие отыгрыши, возможно, даже вести семинары друг для друга. А временами некоторые будут выползать, убивая наповал всех игротехническим искусством. Так что мы облизывались на карьер, прикидывая, в каких именно живописных нарядах будем прибегать туда купаться. И пришли мы радостно, и встретили Коршуна и мастеров, и узнали от них, что одна из темных команд напилась и в состоянии нездравом пошла рубить палатки окружающих, и за то была согнана с полигона, засела где-то в кустах, и не слышно ее, и не видно, но что теперь силы темных и светлых явно не равны... Поддержать надо темные силы. «Не вопрос!» – подумали мы. То есть что кто подумал, я не знаю, а я подумала именно это. Эта фраза была бичом Мордора еще на «Остранне-2002», а еще там говорили «Тупо говоря», от этом вспоминают все, кроме Хэлл. Она не могла этого вспоминать – она сама пустила эти фразы в народ.
Далее во мне взыграла ностальгия, и я предложила поставить игротехнический лагерь там, где стоял Шаолинь. Место там очень хорошее, сосны, овраги, уединение... И вроде всем оно понравилось.. И мы пошли туда, и поставили лагерь, и даже натянули тент. Тент мы натягивали очень страшно, кажется, все вместе («Сколько ежиков надо, чтобы ввернуть одну лампочку?»), но мы его натянули. Стал накрапывать дождь. Под боком у нас обнаружились празднующие день рождения цивилы. Я стукнула себя кулаком по лбу, потому что ночи, проведенные на страже в познавательных разговорах с полигонной командой и под «Муси-пуси» - на том самом месте тоже кто-то что-то отмечал – живо всплыли в моей памяти.
Но неприятные мысли куда-то делись, потому что мы стали разбирать выделенные нам прикиды, прикиды были замечательные, мы их мерили, одевались к параду...
И мы прикинулись, и радостно выдвинулись из лагеря. Походили по полигону, оповестили команды, причем получалось, что парад уже начался – мы приглашали к пяти, начинался он в полшестого... Кстати, возник тут вопрос – а кто-нибудь когда-нибудь видел парад, начавшийся вовремя?
В Имладрисе Элладан и Элроир нам показали орочьи шкуры, прибитые к деревьям (косухи ихние). Воистину, дивны нравы Доброго Народа...
Я по пути еще зашла за водой, мы решили принести пользу всем, и запаслись канистрой и кружками, так что я продиралась сквозь какие-то замечательные заросли, поднимаясь от родника. Это урок всем молодым ежам – никогда не пытайтесь срезать путь, когда ходите через лес!
А на краю поляны собирались светлые силы, и не было им числа. Хэлл пела, было светло и радостно, потом мы попытались построиться, и стало совсем светло и радостно. Мы были очень здорово прикинуты – попарно, например, у меня с Менкой были серые шерстяные длинные котты, правда, разного покроя, а у Инзела с Тинионом котты были темные с серебром и при попытке выстроиться на левом фланге они немедленно слились с гондорцами. Кажется, пора вводить на мастер-классе строевую подготовку. «Ежи, три шага вперед!» - повисшее тяжелое молчанье – «Ежи, три шага назад!»
Вернувшись в лагерь, мы познакомились с двумя заехавшими на полигон лоссотками и их молодыми волколаками, узнали от них, что «мастера говорят, что здесь нет шаманской магии, ну так вот, она есть» и принялись нервничать. Следовало выходить на дело – Менке гонцом в Имладрис, Инзелу (бедный Инзел! Сколько радости доставило нам упаковывание его в прикид по системе «Гюльчатай, открой личико!»), нам с Гвай и Коршуном в Гавани. График выхода, разумеется, съехал против заявленного.
Все, кому положено было уйти, ушли, отправились и мы. Я испытывала новые, неординарные ощущения. Я отыгрывала нольдо, всего из себя светлого паладина в белом, провожающего героиню Гвай в Гавани и влюбленного в нее по уши. Коршуна у нас вырвали играть палантир, и мы мирно сидели под ЛЭП, подвергаясь проверке документов и фэйс-контролю со стороны Следопытов, заодно отыгрывая наши сложные отношения. Мой нольдо по имени Хэлканаро признавался в любви и приносил клятву на мече, что, дескать, будучи обеспокоен наличием зла в Средиземье, вынужден остаться, дабы окончательно это зло побороть и наставить человечество (вот так всегда... Не выходят у меня упертые персонажи. И чего это мой нольдо так человечество любил... Не знаю, очевидно, он наблюдал их с хорошей стороны. А может быть, как и я, с наибольшей симпатией относился к Финроду) истинный, но когда поборет, оправится вслед за госпожой в Валинор, и там-то потребует от нее окончательного ответа. Коршун наконец появился, его задержала в лагере Хэлл, мы двинулись в Гавани... и увидели выходящего оттуда Кирдана.
Полтора часа мы ждали Корабела в Митлонде, наслаждаясь видами на Протву, ведя разговоры о судьбах мира и собственных трагических биографиях. Разумеется, беседы были невеселыми, но их сильно оживляли юные эльфы, радостно провозглашавшие иногда что-то вроде: «Построен новый туалет с видом на Валинор!» Мудрые персонажи, рожденные в Первую Эпоху, оглядывались, смущенно улыбались и делали вывод, что не все еще потеряно для Квенди, раз такая молодежь народилась. Кирдан веселился на коронации Арведуи и домой не собирался. Корабль снарядили и отправили без него (Гвай и Коршун ушли куда-то в лес сторону пресловутого туалета). Разумеется, первый, кого встретил Хэлканаро на узенькой тропинке, возвращаясь в лагерь, был Кирдан, которого специально поторопили и даже вывели через потайной ход, чтобы он как должно снарядил в последний путь гостей из Лориена.
Вернувшись в лагерь мы, все еще слегка возвышенные и влюбленные, узнали много нового сначала о себе - от празднующих цивилов, потом о том, что самое интересное пропустили. Где-то далеко Хэлл и Инзел издевались над несчастными темнюками.
Мы поужинали и принялись готовить чай к грядущему мастерятнику. Палатка лоссоток красиво светилась изнутри, мы решили, что они незаметно вернулись и поставили там свечки. Когда показались языка пламени, наши ребята образцово-показательно сбили его плащами. Пришли мастера и заговорили о высоком. Пришли соседи цивилы и спросили, что здесь происходит. Вечер обещал быть веселым.
Колюня из Протвино (хотя, возможно, из Серпухова) долго расспрашивал нас с Кэтрин, зачем мы, собственно, сюда приехали и так странно оделись, повествовал о своих альпинистских приключениях, рассказывал о жизни и предлагал выпить. Мы терпеливо с ним беседовали. Я гордо думала о том, что ложусь грудью на амбразуру, прикрывая мастеров от назойливого внимания Колюни. Колюня ушел к друзьям, а к костру вышел растерянный Инзел и объявил, что у него из палатки украли рюкзак и пенку, а еще спальник Коршуна. Пришла полигонка, объяснила возможную картину преступления – что сначала подожгли палатку, отвлекли внимание и выкрали вещи. Соседи тоже недосчитались двух пенок и пришли в полном составе сообщать, что не будь мы в хороших отношениях, они бы пришли нас «строить».
Мы с Мэлвином остались сторожить лагерь, через два часа разбудили Гвай и Менку, в шесть объявляли общий подъем и перенос лагеря. Засыпая, я думала о то, как мерзко все начинается, и как много в этом всем моей собственной вины.
Разбудили меня в восемь, оказалось, что почти все уже перетащили, а Кэтрин даже приготовила чай. Я побродила по лагерю, осознала свою полную ненужность и бестолковость, посмотрела на серое небо, нагрузилась прикидами и отправилась на новое место...
А оттуда – в Ангмар, радостно изображать темную силу.
Вылезло солнце, а потом переезжаться и следить за погодой стало совсем некогда.
Черный грим скрыл наши прекрасные лица, лица благородных нольдор и прекрасныхх синдар. Отныне надлежало убивать и глумиться, сеять страх и смятение. Прекрасный клинок воина Света превратился в нечищеный орочий меч. А самым замечательным было ощущение полной безнаказанности – ведь мы были совершенно неубиваемы!
Первым моим черным делом было конвоирование Эстель, героини Хэлл, в Форност. В первый раз в жизни я увидела несущихся на меня врагов. Я так растерялась, что не решилась ударить. Меня походя рубанули мечом.
... Мой орк увидел, что над Эстель хлопочут. Он испытал странное чувство. С одной стороны, ему нравилась эта женщина, он непрочь был бы ввести ее в совй дом, сделать матерью своих детей. Но раз они пытаются вылечить ее, значит, задание не выполнено. «Что вы делаете? Зачем вам падаль?» – спросил он, приподнимаясь. «Она жива» - ответили ему. «Тогда я сдаюсь». «Мы не берем пленных». На этом удар меча прервал краткий жизненный путь моего безымянного героя.
В тот день мне приходилось умирать еще много раз. Я вошла во вкус и поучаствовала, кажется, во всех мало-мальски заметных драках. Ходили шуметь под стены Форноста, ходили обижать хоббитов. Хоббитский трактир был ограблен жестоко – мы унесли из него коробку сахара. Сахар я увязала в капюшон плаща и обозвала его обозом. Ширский тан, встреченный по дороге, был сыгран замечательно. Маленькая девушка (кажется, команду хоббиты подбирали по росту. Впечатление это производило сильнейшее. Жалко, во время игры я до хоббитов так и не дошла) в панцире, она испуганно выслушала требования о налоге, которым обложили Шир от имени Повелителя Артедайна и очень по-хоббитски бросилась наутек, когда ее отпустили, так что можно было не сомневаться – в следующий раз сборщики налогов обнаружат значительно лучшую оборону. Еще ходили делать гадости Митлонду, там меня в очередной раз убили. Потом (или раньше? Все смешалось) убили, когда ходили провоцировать Имладрис (я там вылезла-таки, ткнула мечом двух эльфов и гордилась этим до конца дня). Потом убили, когда я ходила провожать какого-то пленника, которого поджарили, ослепили и заставили передать послание. Меня сгубило человеколюбие. Велено было оставить калеку у границы Артедайна, а я зашла дальше на вражескую территорию, наткнулась на отряд эльфов, наговорила им гадостей и была убита Гилдором.
В промежутках между смертями я, как могла, развлекала пленных эльфов. Потом выяснилось, что приходили к нам поодиночке они, так как считалось, что одного эльфа в лесу не видно. Но мы этого не знали. Также не все было ясно с убиваемостью доблестных наших волколаков...
Вообще это был уникальный опыт. Что такое быть третьим лучником в пятом ряду, я поняла еще на «Путях Кармы». Не так плохо. Лучники первого ряда доблестно спасали мир, можно было гордиться причастностью.
А здесь мне впервые на совесть удалось отыграть третьего лучника в пятом ТЕМНОМ ряду. Ты идешь куда-то, потому что тебе так сказали. Ты кого-то убиваешь. Это дело всей твоей жизни. Тебя воспитали в осознании того, что иначе нельзя, что путь, которым ты следуешь – единственно достойный. Иногда тебя убивают, и ты гордишься такой смертью. Смерть и боль ты презираешь, ты привык думать быстро, но неглубоко – вопрос о том, зачем идти и убивать, не приходит в твою голову никогда. Есть хочется, например. Еще славы, женщин. В общем, мне кажется, что такое орк, я поняла. Создание не самое приятное, но вполне понятное и близкое человеческой природе. Процент таких существ в жизни многократно превышает процент первооткрывателей, борцов за идею и еретиков (и явно не соответствует игровому).
Во время осады Форноста меня убили еще раз. Потом я оказалась с раненой хоббиткой на руках оттащила ее в Ангмар, перевязала и бросила на произвол судьбы, хотя надлежало дождаться Короля-Чародея и сдать с рук на руки ему, а потом мы пообедали (для чего занялись некромантией – подняли несколько трупов и привлекли к ношению нам воды и разведению костра. Большая часть трупов, надо сказать, посылала нас подальше) и пошли, далеко обогнув ставший родным Ангмар в Гондор в гости. Там мы тоскливо сидели под парашютом и ели копченую колбасу. Развлекались как могли, Коршун изгнал привидение, а мой персонаж записался с противоволколачью разведку. Дело приняло странный оборот. Разведка считалась игротехнической, так что получалось – одни игротехи выносят других. Интересная мысль.
В последовавший час я промерила своим телом несколько основных дорожек Средиземья, в очередной раз оценив удобство шерстяной котты и шерстяного плаща. С великими предосторожностями мы дошли до Ангмара, потеряв двоих из пяти (именно потеряв, они где-то залегли, и мы не смогли их найти). В Ангмаре устало продолжали кого-то пытать. Желание искупить вину перед светлыми силами у меня и, соответственно, жажда подвига у юного Хелека стало нестерпимым, я поползла в Ангмар, решив спасти кого-нибудь, но в темнице обнаружилось лишь бесчувственное тело. Тогда я бодро пырнула мечом ближайшего из стоявших у костра и убежала в лес с воплями: «За Артедайн!» За мной погнались трое очень удивленных ребят (они только что убили последнего Следопыта), но я ускользнула, скрылась, одновременно ведя разговор с Мэлвином по мобильному. Гордая, я отправилась обратно в Ангмар, чтобы сделать еще какую-нибудь гадость, натолкнулась на эльфийку – вождя нашего отряда (она же играла пленницу в Ангмаре, которую на руинах Форноста убил персонаж Кэтрин), которая тоже от кого-то спасалась бегством, прикрыла ее своим телом и получила метательный нож. Нож очень был похож на оружие хоббитанской пленницы... Меня притащили в Ангмар и стали допрашивать. Голос Змеи был усталым: «И что это они сюда летят? Убить» «Запороть до смерти?» – радостно спросили из темноты. Мазохизм взыграл, я приготовилась к представлению. «Горло перерезать!» И юному Хелеку перерезали горло, а меня толкнули на бревно у костра, из которого зачем-то торчал нож. Так я пролила кровь за Артедайн.
Мы вернулись в лагерь и были беспощадно накормлены мастерами, понаблюдали огненное шоу полигонки и расползлись по палаткам. Последним воспоминанием этого дня была для меня полусонная ругань с выяснением у Гвай местонахождения моего спальника. Я влезла в него, едва отстегнув плащ, и заснула. Наутро Мэлвин чинил Форност, а я подавала ему гвозди и крутилась под ногами. Потом я металась среди темных сил, готовившихся к последнему бою, выслушивала инструкции: «Ложиться сразу! В Гондоре – маньяки!» и добывала себе меч. Меч мне выдала Лориндиль.
Конечно, добро побеждает. Победило оно и теперь, расправившись со мной при помощи копья и пройдясь по нашей предбитвенной трапезе кованым сапогом. По команде Змеи мы встали и скрылись в кустах, отправились строиться для финальной маньячки.
Под командой Змеи был страшный летучий отряд из волколаков и орков. Было в нем шесть душ, три отделения, назывались они «Кровь», «Смерть» и «Тьма». Так позывные стали еще и кличем. Сама Змея назвала себя «Ненависть». Отряд наш, кажется, действительно нервировал фланги. Мы даже запинали какого-то запакованного в железо светлого рыцаря, и Менка торжественно повязала ему на шлем белый хайратник.
Добро победило окончательно, меня убили еще два с половиной раза (за половину я посчитала две стрелы в руки), причем однажды милосердно добили, только почему-то в голову, Змея сказала нам, какие мы хорошие, и мы пошли в Гондор. Снова в гости, заодно набрали воды из тамошнего обустроенного источника. Потом мы собрались и бодро потопали к мастерскому автобусу. Последние сто метров мы пели «Пусть я погиб под Ахероном». Светило солнце, мы не думали о том, что назавтра половина свалится с температурой или в депрессии. Мы уронили Артедайн.
Рекомендации
Комментарии (0)
|
«Мы роняли Артедайн...» |
|
|
| |
skiv,
27.12.04 13:24,
в ответ на:
rovenion,
текст «Мы роняли Артедайн...»
|
| |
О!! Пару коментариев от близкого друга той самой команды темных которые напились и пошли рубить палатки.
Палатки стояли аккурат в Артедайне. :)
так что фраза "Мы роняли Артедайн" - скорей относится к той самой команде.
Зачем они это сделали, до сих пор понять не могу.. :) "...Меня окружали милые интелегентные люди медленно сжимая кольцо..." |
|
первая
наверх